Юный чародей захрустел чипсами.
— Ну уж теперь то я в полной безопасности… — произнёс он с озорной улыбкой.
И почему только Кирочке кажется, что даже Эрн не такой как прежде? Он как будто немного наглее, увереннее в себе и… страшно признать, привлекательнее… Вот сейчас он смотрит на неё совершенно как взрослый мужчина, ищущий внимания. Он набрался смелости кокетничать с нею! Но, что удивительно, это не вызывает у неё, как раньше, негодования и отторжения…
Кирочка подошла к столу и нервно переложила ключи с места на место. У неё всегда возникала потребность двигать предметы, когда она теряла внутреннее равновесие.
Сейчас был как раз такой момент. Её ладони сделались влажными, слегка участился пульс — в обществе теперешнего Эрна она чувствовала себя отчего-то неловко, она робела, не глядела на него, боясь поймать на лице юного чародея то обольстительно-самоуверенное мужское выражение, которое спокойно могло бы принадлежать, скажем, Крайсту, Сашу Астерсу или ещё какому-нибудь прожжённому мачо.
— Я должна тебе кое в чём признаться, Эрн, — сказала Кирочка тихо, — мне трудно постоянно общаться с тобою и умалчивать об этом. Я тебе солгала, — она сама не понимала, что за сила вынуждает её сейчас говорить, но останавливаться было поздно, будто бы неведомый поток подхватил её и понёс, — в тот день, когда ты взорвал комету… На пустыре…. Мы тогда так и не поцеловались. Ты потерял сознание от перерасхода энергии, и я сказала тебе потом…
Она смущенно умолкла.
— Я знаю, — сказал Эрн с умиротворенной улыбкой, — я догадался об этом, но решил, что не стоит настаивать на своём. Целовать меня или нет, твой выбор, я не имею права отнимать его у тебя, и выиграй я хоть десяток споров и спаси мир хоть сотню раз, все это не сможет помочь мне заслужить настоящий первый поцелуй, потому что главным является ведь не сам факт соприкосновения губ, а обоюдное желание этого… Я могу очень многое. Я практически всесилен. Внушить другому человеку желание что-либо сделать, конечно, возможно, но разве сладко целоваться, зная, что ты добился этого определенными ухищрениями, уговорами, уловками или давлением на жалость? Ты была права. Желание ценно только тогда, когда оно возникает само собой, без твоей подсказки; единственный критерий искренности желания — его первичность. Очень большая редкость, чтобы одно и то же желание возникло у двух людей одновременно. И потому поцелуй — настоящее сокровище, которое нельзя ни купить, ни выпросить, а можно только получить в подарок.
— Ты меня прощаешь? — обрадованно спросила Кирочка.
— Я тебе благодарен, — ответил он, — ведь если бы ты тогда пошла у меня на поводу, я навсегда лишился бы своего первого поцелуя.
Больше они про поцелуй не говорили, но Кирочка смутно чувствовала, что к этой теме им суждено ещё вернуться.
— У меня кое-что для тебя есть, — произнёс Эрн загадочно.
— Подарок? — Кирочка напустила на себя гордую бесстрастность.
— Только обещай, что ты его примешь.
— Посмотрим. Ты же знаешь мои условия.
— Он необыкновенный, — пообещал юный чародей и скрылся.
Минуту спустя он снова возник в дверях кухни. В руках у него была большая плотная чёрная ювелирная коробка.
Кирочка насторожилась.
— Это тебе, — смущённо прошептал Эрн, совершенно по детски держа подарок на раскрытых ладонях перед собою.
Эффектно открыть коробку у него от волнения не получилось, он провозился с замочком, и торжественный момент был несколько смят. Но зато когда крышку удалось наконец откинуть, Кирочка не удержалась от испуганно-восторженного вздоха — маленькая неловкость окупилась сторицей…
В коробке лежало ожерелье. Белое золото, усыпанное словно мелким песком несчётными крупинками радужно искрящихся бриллиантов! Ослепительно сияющее, как полуденное солнце, украшение со скромным достоинством дополнял строгий чёрный бархат подложки.
— Господи! — воскликнула Кирочка. Надо признать, никто и никогда не преподносил ей таких подарков. Она нерешительно протянула руку и провела пальцем по змеиной спинке одной из искусно свитых цепочек.
— Нравится?
Кирочка спохватилась, опустила руку и взглянула на Эрна с сомнением.
— Откуда оно? Ты его, надеюсь, не украл?.. — голос девушки прозвучал растерянно, ожерелье успело кольнуть её в самое сердце своим коварным непреодолимым обаянием красивой и дорогой вещи; она прекрасно понимала, что сорванец в очередной раз применил магию, но сейчас идти на принцип было бы обидно как никогда…
— Нет, — с видимой гордостью за свою изящную находку провозгласил Эрн, — не украл, не купил на наколдованные деньги! Я выудил его из мира идей! Это ожерелье из коллекции следующего года одного из самых известных ювелирных домов! Из будущего! Его эскиз ещё даже не возник в голове у дизайнера. Такого украшения, Кира, точно нет ни у одной другой девушки…
— Офффигеть…
Она ещё немного постояла, мучительно преодолевая желание снова прикоснуться к кусочку солнца у него в руках, поахала, поморгала и, собрав в кулак все остатки воли, выдавила из себя:
— Я не возьму.
— Так я и знал. — Эрн со вздохом захлопнул коробку. Её отказ, казалось, даже не особенно его расстроил, вероятно, он к нему морально готовился. — Дело твоё…
Легко размахнувшись он бросил закрытую коробку через правое плечо.
Кирочка раскрыла было рот, чтобы закричать на него — какого, мол, чёрта, сейчас буфет разобьёшь! — но стильная чёрная коробка, вместо того, чтобы столкнуться со стеклянным витражом на дверце кухонного буфета, описав эффектную параболу вдруг просто исчезла, на лету провалившись в незримую пространственно-временную брешь…
— Ну ты даёшь…
— Я могу сделать тебе подарок от которого ты не сможешь отказаться, — продолжал Эрн, улыбаясь чуть насмешливо.
Он положил одну ладонь поверх другой и затем, медленно раскрыв их, показал Кирочке в горсти самое настоящее птичье гнездо! Из двух тёмных пятнистых яичек уже вылупились пушистые крикливые птенцы, а одно лежало нетронутое. Неведомо откуда вдруг прилетела птица, она порхнула на окно, затем — к гнезду. Присев на край, она принялась что-то вкладывать в раскрытые клювики своих беспокойных детей.
Кирочка застыла в немом удивлении.
— Ты ведь всегда хотела посмотреть на гнездо вблизи?
— Откуда ты знаешь?
Эрн принял загадочный вид и ничего не ответил, ладонью он накрыл гнездо, и через мгновение руки его были снова пусты. Бродившая по подоконнику птица вспорхнула и улетела.
В этот момент Кирочка услышала странную возню на балконе и отправилась взглянуть, что там происходит.
Она приподняла лёгкую полупрозрачную занавеску, открыла дверь…
И..
Маленькая белая козочка с бледно-серой шерсткой на загривке, точная копия Дины, погибшей много лет назад под ножом мясника, обернулась на щелчок ручки от рулона старых обоев, которые она пыталась жевать.
Изменившаяся обстановка, по-видимому, её заинтересовала. Мерно постукивая копытцами по плитке, козочка подошла ближе и, потянувшись бархатистой мордочкой, принялась обнюхивать столь внезапно возникшие на пороге балкона тапочки хозяйки.
— Это нечестно, Эрн! — воскликнула Кирочка, повинуясь нахлынувшему порыву отчаяния, — это… это просто свинство какое-то!..
Она закрыла лицо ладонями и всхлипнула.
Коза, обнюхав девушку и не найдя в ней ничего съедобного — тук-тук-тук по напольной плитке — вернулась к своим обоям.
Эрн, не ожидавший от Киры такой реакции, несказанно смутился и растерялся.
— Прости меня, пожалуйста… — пролепетал он чуть слышно.
— Сию же минуту убери отсюда это животное, — приказала Кирочка сквозь рыдания, — и больше никогда… Слышишь, никогда… не трогай моё прошлое…
В остальном день прошёл как обычно, без эксцессов, на ночь Кирочка выпила бутылочку энергетического коктейля и с видимым удовольствием опустилась в любимое низкое мягкое кресло.
Блуждая взглядом по комнате, пока Эрн чистил зубы перед сном, она заметила на ночном столике сверхмощные антимагические наручники, спроектированные Микой Орели.
«Как они здесь оказались?» — подумала Кирочка — «я ведь отчётливо помню, как сдавала их в хранилище отдела безопасности и писала объяснение, почему данное оружие больше не требуется…» Она прислушалась. Шорох воды в ванной утих, стукнула дверь, и через мгновение Эрн показался в дверном проёме.
«Глупо спрашивать у него об этом, — решила она в последний момент, — наверняка я просто что-то перепутала, наверное мне нужно хорошенько выспаться…»
Стояла тихая тёплая ночь. Кирочка сидела в кресле, от нечего делать вертя в руках свой многофункциональный пистолет. Её мысли то и дело возвращались к необыкновенному изменению восприятия всех предметов и явлений. Наручники по-прежнему лежали на ночном столике, отбрасывая смутную сероватую тень. Огонёк активности не горел, но выделялся на поверхности одного из браслетов тёмной точкой, словно око спящего, невидящее, но живое.
